Епископ Ржевский и Торопецкий Адриан: «Понять христианство»

28 декабря 2011 года решением Священного Синода Русской Православной Церкви из состава Тверской епархии  была выделена Ржевская епархия. Правящим архиереем   назначен викарий Тверской епархии  епископ Бежецкий  Адриан (Ульянов). Владыка Адриан продолжает  знакомиться с новой  епархией, состоящей из 10 районов Тверской области, объезжает  приходы, встречается с властями, духовенством и мирянами. О своих первых впечатлениях  и планах на будущее он рассказал в интервью корреспонденту «Ржевских новостей».

— Ваше Преосвященство!  Несколько удивлена, встретив Вас на концерте муниципального камерного  ансамбля  под управлением А. А. Иваненко. Руководители такого высокого ранга не часто жалуют музыкальные мероприятия…

— Мне понравилось. Пригласил на концерт Александр Анатольевич,  о нем, как талантливом музыканте, мне рассказывала  Галина Николаевна Гусева, которая трудилась в Ржеве много лет, а сейчас  возглавляет хоровую школу в соборе Вознесения Господня в Твери, настоятелем которого я был.

—  Владыка,  Вы пользовались большим уважением в православной среде Твери.  Кроме того, Вы известны как весьма влиятельный человек: в рейтинге 100  самых популярных общественно-политических деятелей Тверской области в 2011 году Вы занимали 19 позицию между председателем Законодательного собрания Тверской области и председателем Тверского областного суда.  Вы преподаете в Тверском государственном университете, имеете награды за заслуги перед Отечеством.   К сказанному  добавите еще несколько ярких  штрихов из своей  биографии?

— Спасибо на добром слове. Не мне судить о своих достоинствах. Лучше, согласитесь, не забывать и почаще вспоминать о недостатках. Что же касается ярких штрихов — это монашеский  постриг, с той поры моя жизнь приобрела новую направленность и безраздельно принадлежит Церкви. Это произошло в Вильнюсе, много лет тому назад. Было в Виленском Свято-Духовом монастыре всего  12 монахов, но все  они были очень духовными и образованными людьми, с академическим образованием, большая часть —   кандидаты богословия. Элитарный монастырь, но в то время он казался маленьким, незначительным.  Сегодня, оглядываясь назад,  понимаю: это лучшее, что могло быть в то время. И самое свежее,  еще более яркое впечатление оттого,  что я неожиданно оказался  здесь, в Ржеве. Настолько все произошло стремительно и быстро, что осознать происходящее толком не успел, — видимо, это и есть промысел Божий.

— Вы  стали епископом не столь давно. Привыкли к  новому статусу?

— Епископство —  определенная ступень в жизни, но чтобы взойти на нее, прочувствовать меру всей ответственности, которая возлагается, и внутреннее в себе изменение —  должно пройти  время. Монахом не становятся в один момент, так же и епископом. Не о себе будет сказано, епископ должен быть сильным, твердым, выдержанным и проницательным. Он должен быть «всем для всех», иметь любящее открытое сердце. От епископа требуется направлять общественное сознание на защиту и утверждение духовных ценностей, сплошь и рядом злонамеренно и ненамеренно искажаемых и вытесняемых. Епископ сам должен идти к  людям, помогая им обрести веру в Бога и смысл в жизни. Вся его деятельность должна содействовать утверждению христианской справедливости через духовное просвещение богатых и бедных, власть имущих и повинующихся, ведущих и ведомых.

— Владыка, Вам предстоит с чистого листа  сформировать новую Ржевскую епархию, как Вы себе это  представляете?

— Мы привыкли к тому, что кто-то придет, встанет впереди  и вдруг чудесным образом все измениться. Но  Церковь  наполняют люди,  каждый влияет друг на друга  определенным образом. Это постоянный процесс, который, безусловно, нужно  направить в правильное русло, но чудес на свете не бывает.

— Почему? Ведь чудо – это прорыв абсолютной реальности в наше относительное бытие.

— Чудо,  считаю,   когда человек пересматривает свою жизнь и из великого грешника становится великим праведником.

— Но в современной либеральной идее отсутствует понятие греха, существует лишь нарушение правил.

— Правила, возводимые в законы, сводимые в уставы, конституции, пишутся для своего времени и в интересах тех, кто их пишет или диктует. Правила изменчивы. Грех же – нарушение извечного Богом данного Закона. Помните, у Пушкина: «Стоите выше вы народа, Но вечный выше вас Закон».   Душа же человека  очень чуткая, каждый чувствует грех четко и остро. Нет  человека, который был бы совсем «отмороженным». Несправедливость   жизни ощущается душой.

— Не столь давно люди выходили на улицы и протестовали против несправедливых выборов; у них  пробудилась душа?

—  Едва ли. Если послушать, кто что и как говорил на той же Болотной площади, то о душе тут едва ли можно что сказать. Четко виден большой интерес  в том, чтобы дестабилизировать  ситуацию.  Надо быть зрячими, все  понимать.  Мы должны осознавать, что перемены нужны, они, кстати, всегда нужны. Но это осознание  относится не только к власти, не только  ей надо говорить: «Вы вот так живите!» Надо посмотреть и на себя.  Церковь ведет диалог и с властью, и с народом.  Церковь говорит о том, что люди должны стремиться к совершенству и совершенствовать условия своей жизни.

— Они и стремятся, только в материальном плане.

—  Это не плохо, когда человек хочет хорошо жить. Вопрос в ином – какими способами он добивается  хорошей жизни? И что есть хорошо? Мы же  осознаем, что мы не только материальные существа, но  духовно-телесные.

— Многие не осознают – они согласны умереть в среду и их совершенно не волнует, что они будут делать в четверг.

— Согласен. Мы живем в противоречивом мире, но он не так разделен, как нам кажется. Это словно плыть на корабле, где есть каюты первого класса, а  есть и пятого, но корабль один. Миром правят интересы, но формулируются они по-разному. У одних они содержат в себе и  правду Божию, а другие ее попирают.

— Владыка, возникновение новых епархий – это стремление расширить влияние Церкви, стремление нести православный посыл обществу, в том числе и власти, или попытка изменить моральный климат в обществе?

—  Церковь несет в себе идеалы высокой духовной жизни, и она считает, что если это жизненное пространство будет расширяться,  люди станут другими.  Но когда мы говорим о роли Церкви в обществе, мы должны обратиться к  90 процентам наших крещеных соотечественников и сказать: «Когда вы отпеваете родных, венчаетесь –  это  стремление к  внутренней красоте, которое неосознанно рождается в душе и удовлетворяется, когда это происходит. Но это еще не христианство». Через новые епархии мы хотим расширить понятие Церкви, чтобы до каждого дошло, что  такое Церковь. Что она делает с человеком,  что он может ей дать и от нее получить? Стоит ли вообще быть в Церкви, принимать крещение?   Мы  живем в государстве, которое имеет свое начало именно через ту Церковь, о которой мы сейчас говорим. И если мы говорим о великой России, то духовность сыграла немалую роль  в формировании общества и государства. Может быть, даже определяющую. В деревнях —   покосившиеся деревянные домики, а Божьи храмы построены из кирпича.  А чистота души русского человека? Толстой писал в свое время: «Мужики-то как умирают, посмотрите. Лег на скамье, простился и помер».  Уходили не в пространство небытия, а в новую жизнь, и все это понимали. Великолепно, если бы на самом деле церковь расширяла свое пространство, но здесь много всевозможных, далеко не административных, факторов.

— Да, накануне революции Церковь и государство пытались использовать систему православных приходов для реформирования России, предполагая, что не политические партии,  а приходы станут очагами общественной и социальной активности в обществе. Если бы эти планы реализовались, возможно, революции в 1917 году бы не произошло.

— То, что вы сказали, это представления отдельных людей. Ни Церковь, ни государство такой политики не проводили. К тому же, история не терпит сослагательных наклонений. История – это то, что есть за нашими плечами.  Борьба противоречий и порождает ту историческую действительность, которая существует. Получилось то, что получилось.

— Но сегодня больше сил явно не у Церкви. И духовное возрождение парадоксальным образом совершается в условиях нарастающей моральной деградации общества.

—   За последние 20 лет деградация нравственная стала ужасающая. Моральный климат в обществе ниже, так сказать, прожиточного минимума.  Как Церковь может  влиять на ситуацию? Например, в Ржеве 4 действующих храма, 7  священников, 60 тысяч населения. Как такой незначительный контингент священнослужителей может изменить характер жизни целого города? При условии, что они мертвых не воскрешают, больных не исцеляют, и накормить никого не могут…

— Не случайно   сейчас много говорится  о новых эталонах пастырского служения…

— Сегодня каждый священнослужитель призывается к совершенно иной работе – помимо  богослужебной деятельности он должен сформировать вокруг себя ту ячейку общества, общину, члены которой  способны были бы безвозмездно идти к людям. Нужно прививать правильное мировоззрение, не навязывать христианство, а помогать в выборе.  До 1917 года церковь была государственной структурой, но разве это укрепляло авторитет православия в обществе?

— И сейчас  Церковь упрекают в том, что она тяготеет к государству.

— Церковь не тяготеет к государству, а  считает   сотрудничество с государством, поскольку оно организует жизнь общества,  полезным и правильным. Церковь отделена от государства в плане управления, но в остальных моментах  мы можем сотрудничать.     Мы должны  находить ту линию, которая способствовала бы созидательным процессам. Это касается выстраивания отношений   и на муниципальном уровне, в том числе Ржеве…

—  Здесь  бытие  определяет сознание: самое главное —    выстроить отношения с  ЖКХ.

— Тогда давайте так – закроем музыкальные школы,   все учебные заведения, которые развивают наш   с вами дух. И будем заниматься одним жилищно-коммунальным хозяйством. Мы должны удовлетворять свою духовную тягу, другой вопрос –  что вкладывают в это понятие, когда говорят о духовности. Надо в дефинициях определиться, тогда можно разговаривать и понимать друг друга.  Когда Святейший Патриарх говорит о том, что епископ должен стать ближе к своей пастве, это правильно.  Церковь может заниматься социальной работой, но не сам священник должен бегать по больницам – не успеет.  В больницах есть профессиональный штат, но, как правило, не хватает любви. У людей Церкви задача – прийти к недужным, огорченным, обездоленным, и через это дать почувствовать человеку, что он не одинок в жизни.  Есть такое понятие – милосердие.  Церковь на примере своей паствы говорит: посмотрите, люди на своей работе трудятся, а в свободное время, вместо того, чтобы на третью работу устроиться, себе деньги зарабатывать,  идут и помогают другим. Бескорыстно. Это же история Церкви, она изобилует такими вещами. Мы разделяем себя на отдельные индивидуумы, но все человечество – один единый человек. Если страдает один член, страдает все тело. Возьмите иголку, уколите себя в палец. Казалось бы, рука, ей больно. Ведь даже ребенок говорит –   мне больно.

— Но голос Церкви не может быть таким значительным, чтобы сказать —  и все сразу послушались.

—  У Церкви нет аппарата принуждения. Родители говорят повзрослевшим детям: «Плохо вы делаете!» Ну и что дети? Продолжают. Опоздали родители, надо было раньше воспитывать. Это и к Церкви относится: она должна воспитывать.

— В древней Церкви в годы гонений в каждой общине был епископ. В советское время большое количество приходов, епархий и архиереев противоречило задачам атеистического государства. В царское время существовали тоже какие-то свои принципы, которые не всегда были во благо Церкви. Сейчас мы возвращаемся к древним традициям православных церквей. Грядут очередные гонения?

— Нет, но  Церковь упреждает то, что может случиться завтра.  Церковь стала работать на опережение. Думаю, это весомый вклад, чтобы избежать духовного падения, которое может ожидать наше общество.

— Владыка,  Вы будете  воспринимать сигналы извне,  корректировать курс через диалог и слушание общества?

—  Если я буду слышать только самого себя и не слышать  духовных нужд людей, который здесь живут, что может у нас получиться? Церковь должна входить в каждый дом через СМИ,  проповедь,  службу,  праздники.  Пока нет опыта той деятельности, которая должна была бы быть в современном пространстве мира. Церковь, в лице своих служителей, тоже учится, так что унывать не стоит. Всегда идет борьба со злом, которое наседает, не придерживается моральных правил. Так было. Так есть. Так будет.

—  Владыка, может быть, проблема еще и  в том, что у нас нехватка образованного, самоотверженного и жертвенного духовенства? Ведь в ситуации «внешнего благополучия» служение тем более должно быть жертвенным?

— Знания получать можно и нужно,  в том числе через интернет, дистанционное обучение. Но знание — это инструмент, а жертвенность —  духовное качество человека. Жертвенным должен быть и врач, и учитель, и всякий, кто в своей работе соприкасается с людьми. Жертвенность сложно воспитать в потребительском обществе, но надо.

— Да, но очень быстро в деятельности, связанной с людьми,  наступает профессиональная деформация личности. Существует и проблема священнического выгорания.

— Не согласен.  Как профессиональный священник служу четвертый десяток лет. У нас есть верный способ – служение Божественной литургии, которая дает    импульс, посредством которого человек поддерживает свою духовность на должном уровне. Священник должен часто служить, но служебная деятельность не должна занимать все время. На своем приходе он должен в полном объеме организовывать приходскую жизнь — то, о чем говорит Патриарх Кирилл. Но все это дается через молитву. Епископ —  в дословном переводе с греческого – надзиратель. Знаете, в тюрьмах бывают надзиратели – боятся их, как огня. Так же и в духовной жизни.

— Но духовная жизнь – жизнь внутренняя…

— У человека на лице все написано: посмотрите – и вам все станет ясно. Я стараюсь заниматься духовным деланием, а когда им занимаешься, сразу видно по людям, которые в твоем служебном пространстве,  занимаются они этим или нет.  Банальная истина: не бывает плохих учеников, есть плохие учителя. Все начинается с епископа. Если моя жизнь будет достойна, то и люди будут ей подражать.  Кто должен молиться первым – священник же, правда? А прихожанин должен у него учиться. Кто должен проявлять первым любовь? Священник. А далее по цепочке – верующие, потом, соприкасаясь с ними – неверующие. Как написано: «Вы —   соль земли. Если соль потеряет силу, кому она нужна?» Если Церковь потеряет  свои свойства и качества, кому она нужна? Это будет просто коммерческая структура, которая делает себе деньги.

—  Тогда  Церковь перестанет восприниматься как сакральный институт и в глазах общественности станет только корпорацией. Может быть,  уже  стала?

— Людям свойственно, вместо того, чтобы за собой наблюдать, наблюдать за кем-то.  Невозможно одним глазом смотреть в небо, другим в землю. Откуда в Ржеве может появиться роллс-ройс, чтобы я на нем ездил?  Если церковь существует за счет прихожан, то  как может человек, живущий в церкви, иметь гораздо больше, чем люди, живущие здесь?  Посмотрим и с другой стороны: разве  нормально, чтобы пастырь, который  духовно питает человека, взращивает его, был нищим?  Однако в менталитете русского человека почему-то есть такое.

— Тоска  по идеалу, святости, знаете ли…

— Святость не в том, чтобы ходить в опорках, а в том, чтобы любить другого человека и быть готовым сделать все ради него. Иоанн Кронштадтский носил шелковые рясы, однако святее  человека не было.

— Владыка, многие  приходят в воскресенье на службу, но в обычной жизни никак не обращаются к своему религиозному чувству, в том числе и в сфере мотивации своих поступков. А ведь ничего хорошего не будет, пока не измениться умонастроение. Как Вы думаете, почему так происходит?

—  Сильно развито обрядоверие. Не только сейчас, это испокон веков ведется. В наших городах было множество церквей – преуспевающий купец, получив прибыль, считал, что он должен построить церковь. Мотив – показать свою значимость. Но надо помнить и Бога: «Что Я могу дать вам, кроме  любви?» Если я кому-то помогаю, и надеюсь, что за очередным жизненным поворотом   меня ждет вознаграждение  — это  не совсем так. Это своего рода «купи – продай». Помогая другому, я расширяю внутреннее пространство своей души, которое сможет вместить в себя больше людей, от этого появится новое общение, любовь окупиться любовью – высшей из наград: не имей сто рублей, а имей сто друзей.

— Спасибо, Ваше Преосвященство, и всего Вам самого доброго.

Ирина  КУЗНЕЦОВА